весь мир...
"... Путин, похоже, усвоил опыт своего предшественника, доведшего нацию до катастрофы в тотальной войне. Выбранная Путиным стратегия, соединяющая гибридную, информационную, психологическую, дипломатическую и торговую войны, нацелена на изматывание противника и тех, кто его поддерживает. На то, что всему миру надоест сопротивление русской агрессии.
При этом все санкции только на руку Путину — они консолидируют и мобилизуют население, усиливая у него чувство избранности и исключительности в противостоянии всему миру. Как это было при советской власти, злобная склока выводится на мессианский уровень.
Длиться это может вечно..."С победы Украины — военной, силовой, а не только моральной — должно начаться преодоление кризиса европейской идентичностиСейчас в России и в русской диаспоре кто-то, искренне заблуждаясь, а кто-то, озвучивая вводные начальства, говорит о трагической гражданской войне в Украине, сетуя более всего на то, что раздоры идут между своими, что в Донбассе «режут по живому». Избегая, естественно, ответа на вопрос, как и что резали в Крыму, какая там была гражданская война.
При этом появилось нечто новое. В России вспыхнул спор между теми, кто вопит о предательстве террористов в Донбассе и призывает к полномасштабному нападению на Украину (Виталий Третьяков), и их оппонентами из государственных пропагандистских учреждений, в частности из ИТАР-ТАСС. Так, Павел Данилин озвучивает тезис: Запад хочет втравить Россию в гражданскую войну в Украине.
Было бы весьма неразумным принять это за мирные потуги Кремля. С ситуацией в России надо разбираться, учитывая и эти публикации, и многое другое. Например, весьма близкие к ним суждения абсолютно придворных политологов (Дмитрий Орлов) о недопустимости присутствия в России полевых командиров из Донбасса как носителей бунтарского начала.
Это не отступление Кремля. Напротив, это свидетельство его стратегического маневра. Частью его может оказаться и анекдотическое, на первый взгляд, признание Луганды Южной Осетией. Не стоит смеяться раньше времени — это может оказаться основой правового оформления военной помощи террористам, которые на государственном уровне обратятся к Южной Осетии. А Россия в этом юридически никак не будет участвовать. Возможны и другие варианты, например, эвакуация донбасских террористов в Южную Осетию с последующей эскалацией конфликта в Грузии. Это и есть имперская политика. Пусть федераты выручают друг друга и держатся подальше от Рима.
Неоднократно говорил, что русских может излечить только национальный шок. И многие об этом толкуют, вспоминая историю Германии. Однако Путин, похоже, усвоил опыт своего предшественника, доведшего нацию до катастрофы в тотальной войне. Выбранная Путиным стратегия, соединяющая гибридную, информационную, психологическую, дипломатическую и торговую войны, нацелена на изматывание противника и тех, кто его поддерживает. На то, что всему миру надоест сопротивление русской агрессии.
При этом все санкции только на руку Путину — они консолидируют и мобилизуют население, усиливая у него чувство избранности и исключительности в противостоянии всему миру. Как это было при советской власти, злобная склока выводится на мессианский уровень.
Длиться это может вечно. Да это никогда и не прекращалось, только затухало и маскировалось. Так что шока не будет. Неоткуда ему взяться, если у русских, в отличие от немцев, начисто отсутствует потребность и способность в рефлексии. И если немецкий нацизм был идеологией, выработанной интеллектуалами и удачно преподнесенной массе, то русский нацизм совсем иного происхождения — это коллективное бессознательное самой массы, находящее время от времени разные словесные оболочки. Сейчас — вот такую. Какой уж тут шок?
Не хотеть войны — нормально. Чемберлен не хотел войны. Даладье не хотел войны. Но и Черчилль не хотел войны, и Рузвельт не хотел. А сейчас уже бессмысленно не хотеть. Война идет, и она не остановится. Путин не остановится. Россия не остановится. Это теперь — русский образ жизни, который будет навязываться всему миру. Уговорить, переубедить русских невозможно. Договориться — тоже.
Не надо себя обманывать: сил, чтобы завоевать Украину, у России хватит, и русские войска пойдут воевать с одной целью — убить как можно больше украинцев. И плевать Путину и всем, кто его поддерживает, на весь мир — чем жестче будет реакция на агрессию, тем выгоднее Путину и приятнее абсолютному большинству населения России. Надо смотреть правде в глаза: вероятность катастрофы, национальной трагедии Украины и России весьма велика.
Я бы сказал, что Путин нашел занятие на всю оставшуюся жизнь. Но это не так. Россия нашла, чем занять себя, и это надолго. Для многих — навсегда. Потерян смысл жизни русской нации, утопившей себя в кровавых и грязных склоках с соседями и со всем миром
Мы не пашем, не сеем, не строим
Мы гордимся, что всех мы уроем
Больше ничего не остается — никакой перспективы, никакого развития, только все большее сплочение, консолидация и мобилизация.
А для тех, кому все это чуждо, — адаптация, неизбежно ведущая к деградации.
Речи многих представителей культурного и интеллектуального истеблишмента все больше напоминают риторику советских митингов с их отповедями и обличениями. Вспоминаются сатирические стихи Александра Галича про «заутреню в защиту мира». Если вольно поставить ударение, то обличение Израиля легко переделывается в:
украинская военщина известна
всему свету
как мать говорю, как женщина
требую их к ответу
Однако произнесший ту речь, скурвившийся пролетарий Клим Петрович, человек простой и безобидный. Ему вся радость — выпить после баньки с семьей, да прокатиться на машине с обкомовским номером. И прочитать речь от имени матери и женщины. Никто этой несуразности не заметит. Всем плевать, а ему самому — в первую очередь. В России же сейчас другое. В бой пошла соль земли русской — интеллигенция.
Ничего удивительного. Год назад, когда оппозиционный кандидат в фюреры — Навальный — заявил о своей популистской и антимигрантской программе, появились русские хаусфрауен, готовые кидаться под колеса фюрервагена. Тогда уже было ясно: им все равно, кто будет ехать в этом вагене, — был бы фюрер. Тогда они готовы были броситься под Навального и биться с жуликами и ворами. Сегодня — под Путина и бить украинцев, объявляя их при этом русскими. Обычная логика любого политического психоза.
Очевидно, что другой России нет. И те, кто не хочет быть лузерами, фриками, маргиналами, отщепенцами, изгоями, юродивыми и национал-предателями, вынуждены будут становиться такими же. Или распрощаться со своими нынешними статусами.
Все это следует рассматривать в контексте с другими событиями в России. Готовится закон о запрете рекламы контрацептивов с целью содействия многодетности. Это еще один шаг в формировании русских нюрнбергских законов, это еще ближе к нацизму, чем преследование гомосексуализма. Уместно напомнить, что продуманный и детальный план процедуры эвтаназии был разработан еще в 2007 году, и пока отложен.
Другое знаковое событие — гибель на допросе в Следственном комитете генерала Колесникова, возглавлявшего в МВД борьбу с коррупцией. Его обвинили в том, что он провоцировал другого генерала, из ФСБ, на взятку. Погибшего до этого уже увозили в больницу с черепно-мозговой травмой. Едва оправившись, он обездвижил двух охранников и выбросился с балкона, который в здании Следственного комитета не оборудован решетками и открыт даже в такую холодную и дождливую погоду, которая стоит сейчас в Москве.
Гибель Колесникова предоставляет материал для размышлений. Ясно, что ФСБ контролирует СК. Но это не самое главное. Вопрос в том, санкционировано ли устранение Колесникова высшей инстанцией. Если нет, если таким образом решаются конфликты по горизонтали, а не по вертикали, то говорить о режиме единоличной власти никак нельзя. Право жизни и смерти не является монополией одного человека на самой верхушке властной пирамиды. Значит, нет никакой опричнины, а вот боярские междоусобицы есть. Причем ведутся они нагло и демонстративно.
Все это означает, что у нынешнего политического режима опричнина и большой террор, то есть вертикально организованный террор, контролируемый исключительно человеком номер один, еще впереди. Резервы развития системы огромны. И совершенно непонятно, на каком основании деятели массовой культуры (Дмитрий Быков, Борис Акунин, Андрей Пионтковский) пророчат скорый крах Путина.
Весьма вероятно, что первыми жертвами этого террора станут донбасские террористы, которых нельзя ни пускать в Россию, ни оставлять живыми в Украине, — вдруг запоют в СБУ, как корреспонденты телеканала «Звезда».
Но это все внутри России. А вот вне ее границ...
Русские вертолеты сопровождают колонны боевиков и эвакуируют их.
Русские танки — в украинских городах.
Русские зенитки на территории Украины сбивают самолеты с десятками людей.
Запад призывает украинцев прекратить огонь.
Переговоры об ассоциации с ЕС проводятся с участием России.
Иран заявляет о готовности вторгнуться в Ирак.
С Тегерана снимают санкции и разрешают обогащать уран.
В последний раз подобные суицидальность и виктимность цивилизованного мира наблюдались в конце тридцатых годов прошлого века.
Миссия Украины очевидна. Она должна доказать, что демократия не виктимна, не обречена на поражение в схватке с тоталитаризмом, что она сильнее и эффективнее.
С победы Украины — военной, силовой, победы, а не только моральной — должно начаться преодоление кризиса европейской идентичности, который использует в своих интересах европейский фашинтерн, все более сближающийся с нацистской Россией. Воля к победе, а не сдержанность, восхваляемая бессильными евролидерами, должны обновить Европу.
При этом сама Украина — в патовой ситуации. Нынешняя украинская элита не вполне соответствует национальным и историческим задачам, но попытка ее замены разрушит страну быстрее, чем русская агрессия. Иного пути, кроме эволюции нынешней элиты под давлением внешних обстоятельств и требований нации, нет.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}
